СОДЕРЖАНИЕ
Глава I. Усадебная культура …………………………………………………..3
Глава II. Шуйские истоки творчества К.Д. Бальмонта. Анализ биографического романа «Под новым серпом»……………………………. 9
Список используемой литературы…………………………………………..24
ВВЕДЕНИЕ
УСАДЕБНАЯ КУЛЬТУРА
Культура русского дворянства является частью русской национальной культуры. Дворянство в России довольно долгое время считалось «первенствующим сословием.» Оно зародилось в ХII веке и, развиваясь, своего расцвета достигло в ХVII — первой половине ХIХ века. Дворянство различалось между собой по происхождению — «родовитости», богатству, образованности. Богатое дворянство к ХIХ веку являлось крупным землевладельцем, обладало крепостными крестьянами, властью. Это был высший слой — аристократическая часть Российского государства. Русская аристократия не была однородна по-своему происхождению. Это были и потомки феодальной землевладельческой знати и потомки царских приближенных, и известных государственных деятелей.
Одной из частей дворянской культуры является усадебная культура. Дворянская усадебная культура — это сложное многоплановое явление русской культуры. Усадебная культура многообразна.
Это и культура аристократических дворянских кругов, культура передовой дворянской и крепостной интеллигенции и часть народной культуры. На протяжении нескольких веков дворянские усадьбы выполняли несколько функций:
— они фактически являлись организаторами сельского производства;
— были центрами экономического и культурного развития значительных территорий;
— архитектурные ансамбли усадеб, хозяйственные постройки, парки, пруды, кладбища, часовни, церкви, своим существованием оказывали огромное влияние на окружающих;
— в провинциальные дворянские усадьбы привносилась культура и быт столичных городов. Музыка, живопись, театр, библиотеки, коллекции старинных вещей и редких растений становились неотъемлемой частью дворянских усадеб;
— дворянские усадьбы располагали к творчеству, сочинительству. В них воспитывался цвет русской интеллигенции XVIII-XIX 1 .
Описание усадеб даны в мемуарах, литературных произведениях. Свое отношение к усадьбе К.Д. Бальмонт выразил следующими словами: «Без своих Гумнищ я трудно могу представить Россию и мое отношение к ней. Без
1 Большая Советская Энциклопедия//Изд. 3, Т. 27. – М, 2005.
Гумнищ, я может быть, яснее вижу общие законы, необходимые для моей Родины, но я не буду до пристрастия любить их»[1].
Неповторимая атмосфера усадьбы сформировала мироощущение не одного поколения дворян. Любовь к природе, прививаемая с самого детства, вырастала до любви к Отечеству. В усадьбах прошли детские годы Чаадаева, Оболенского, Бестужева-Рюшина, Лермонтова, Бальмонта… Они созревали как личности в условиях усадебного быта и в последствии всю жизнь были связаны с этим бытом. Дворянские усадьбы являлись не только прекрасными архитектурными сооружениями, часто они являлись центрами ремесла, народного творчества, являлись центром культуры в тех местах, где располагались.
Усадьбы возникают в конце XVI — начале XVII вв. Своего расцвета они достигают во 2-ой пол. XVIII — 1-ой пол. XIX вв. Это было связано с рядом социально-экономических и политических факторов:
— дворянство становилось опорой абсолютной монархии в центрах и на местах. Усадьба в XVIII в. являлась как бы первичной ячейкой дворянской администрации, особенно при Екатерине II;
— являясь крупным землевладельцем и обладая монопольным правом на владение крепостными крестьянами, дворянство становилось самым богатым классам;
— с XVIII века дворянство становится самым образованным, благовоспитанным сословием[2].
Имея огромные богатства, высокий уровень образования, освобождения Петром III от обязательной воинской службы, дворянство, особенно аристократия, могли создать себе целостные усадебные ансамбли, в которых присутствовал целый «букет искусств»: архитектура, живопись, скульптура. Часто в усадьбе текла богатая духовная жизнь. С самого своего рождения усадьбы выделялись своими архитектурными постройками, планировкой, особым бытом. Усадьба складывалась в крепко спаянный архитектурный ансамбль, состоящий из комплекса жилых зданий, садово-парковых устройств и целого ряда хозяйственных строений. Усадьба глубоко входила в быт дворянского общества и становилась наиболее распространенной формой как загородного, так и городского строительства. Особенно большой размах строительство усадеб получило в конце XVIII — начале XIX века. Дворянские усадьбы подразделялись по богатству, роскоши, назначению на царские (императорские) и аристократические усадьбы — дворцы, (например, в подмосковье — Кусково, Останкино, Архангельское, Измайлово; под Петербургом- Петергоф, Царское село, Гатчина, Павловск) и усадьбы крупного, среднего и мелкого дворянства. Они различались между собой по размерам, планировке, бытовым укладам.
Дворцы-усадьбы окружали обе столицы. Общее для них было — богатство, великолепие, планировка усадеб. Их обустройство зависело от моды, особенностей архитектурных стилей того времени, вкусов своих владельцев. Московские усадьбы отличались разнообразием, на них оказала влияние широта мест. В Петербургских усадьбах больше присутствовало единообразие размеренных участков 1 .
Важной составной частью дворянской усадьбой культуры были сады и парки. Часто они занимали большую площадь и объединялись с прилежащими к ним рощами и лесами. В зависимости от местных условий парк располагался с трех, с двух, либо с одной стороны. Иногда он окружал усадьбу. Каждый усадебный парк был тесно связан с жизнью своего владельца, своеобразен, нес в себе какие-то особенности вкусов, взглядов своего создателя. В зависимости от времени в России создавались различные по планировке усадебные парки. Здесь Россия шла за Западом. В XVIII веке преобладали так называемые «французские парки». В основе плана здесь лежала рациональная схема, четкая геометрическая система расположения аллей. Аллеи играли важную роль при создании парков. Система аллей помогала ориентироваться в усадебном комплексе. Аллеи направляли внимание человека на архитектурные сооружения: павильоны, беседки, водоемы.
В конце XVIII- начале XIX века появляются пейзажные парки (английские), в них вносится романтическая черта, их фоном служит естественный окружающий комфорт. В парке устраиваются руины, гроты, всевозможные сюрпризы. Часто планировка парков сочетала в себе элементы регулярных и пейзажных парков. В парке устраивались гуляния, фейерверки, театральные представления, катание по искусственным прудам и каналам.
В дворянских усадьбах текла богатая духовная жизнь. Природа, архитектура — вся обстановка располагали к творчеству. В богатых дворянских усадьбах создалась особая атмосфера интереса к искусству, художествам, собиранию, коллекционированию.
Усадьбы были также местом праздников и развлечений. Праздники
1 Степанов А.В. Метленков И.Ф. Архитектура. — М, 2004.
давали возможность завести и поддерживать нужные знакомства, имели воспитательное значение для молодежи. К его подготовке относились серьезно. Праздники посвящались определенным семейным событиям, датам. Проводились по специальным программам. Продолжались 2-3 дня, иногда недели. Для игры в усадьбе специально отводился определенный участок, точнее, аллея игр. В ней размещались карусели, качели разных видов.
Любимым и страстным увлечением жителей усадеб была охота. У крупных помещиков имелись огромные псарни, в которых содержалось до 100 и более собак. Для псарен в усадьбах сооружались специальные здания. Выход на охоту обставлялся чрезвычайно празднично и торжественно. Участвовать в ней приглашалось множество гостей. Такие поездки продолжались иногда по 2-3 недели. С музыкой, с песенниками, плясунами и с великим запасом вина 1 .
О значении культурного наследия в жизни любого общества написано очень много. Являясь овеществленной традицией нескольких поколений, оно создает ту питательную среду, в которой развивается наша современная культура.
Среди широкого ряда объектов, составляющих культурный фонд страны, особое место занимает усадьба как явление самобытное и многогранное, в котором сфокусировались все социально-экономические и историко-культурные процессы России.
В этот период происходит резкое изменение бытовой культуры — от замкнутости и закрытости позднего средневековья — к демонстративности и представительности XVIII века. Это выражалось во всем — пространственной композиции и интерьерах усадебного дома, в регулярном французском и пейзажном английском парках. И если регулярный парк был рассчитан на зрелищные эффекты, то английский парк ориентировался на уединенное размышление и философствование.
Коренным образом изменилась усадебная культура после 1861 года. Изменения были настолько глубоки, что один из первых исследователей этой проблемы И.Н.Врангель заявил об угасании усадебной культуры, о смерти усадьбы 2 .
1 Коробка М.Ю. Терминологические вопросы в изучении усадеб. // Российская провинция и ее роль в истории государства, общества и развитии культуры народа. Ч. II. — Кострома, 2004.
2 Врангель Н.Н. Помещичья Россия Старые годы. 1910. №7-10; Он же Старые усадьбы. Очерки русского искусства и быта. СПб. 1910
Возражая Врангелю, следует заметить, что усадьба продолжает существовать, но как основа поместного хозяйства России она уходит в прошлое, в корне подрываются основы самодостаточности вотчинного
Меняется социальный статус владельца. Появляются купеческие усадьбы. Характерной особенностью этого времени стали усадьбы художественные центры, в которых творческая интеллигенция, обращаясь к народным истокам, способствовала возрождению древнерусской традиции (вспомним Абрамцево, Талашкино, Поленово).
Таким образом, говорить об угасании усадебной культуры в этот период можно не впрямую, а опосредованно. Угасала дворянская усадебная культура, ее четкие границы размывались новыми привнесенными элементами купеческой и мещанской культуры.
Перестраивались усадебные ансамбли и интерьеры в соответствии с новыми художественными вкусами (усадьбы модерна, неоклассицизма), менялся усадебный быт. Все чаще стало звучать слово «дача» как символ обособленного сельского уголка, где протекала в основном летняя жизнь городского жителя.
Читать еще: Евгений онегин как писалось. Евгений онегин
Именно в этот период в литературе, поэзии, художественной культуре появляется ностальгия по угасающей усадебной жизни. Идет процесс «канонизации» усадьбы как символа «родового гнезда». Усадьба в этот период как бы существует в двух измерениях — в реальности и в творческом воображении художников и писателей. С 1917 года усадебная культура, как самобытное многомерное явление, была уничтожена. Справедливости ради необходимо отметить, что многое было спасено, прежде всего, специалистами-музейщиками, архитекторами и искусствоведами. Но, увы, — далеко не все.
Такова эволюция русской усадебной культуры, на протяжении нескольких столетий занимавшей ведущее место в общем историко-культурном процессе России.
Как уже отмечалось, понятие «русская усадебная культура» было многомерным. Синтетичность — вот ее характерная особенность. В усадебной культуре был соединен широкий круг проблем окружающего мира. Прежде всего, это проблемы художественные, которые характеризуют взаимосвязь пластических видов искусства — архитектуры, садово-паркового, прикладного и изобразительного со зрелищными музыкой, балетом, театром, народным искусством.
Важное место занимает и круг философско-культурологических проблем, исследование которых за последние годы стало ведущим направлением в изучении усадебной культуры. Проблема «русская усадьба — модель мира» ориентирована на понятие ментальности.
Характерной особенностью усадебной культуры, рассматриваемой в контексте этой проблемы, является ностальгия по прошлому, традиционализм. Идеалы прошлого, представлявшегося прекрасным и светлым, претворялись владельцами усадеб в садово-парковой архитектуре (средневековые руины, гроты), в фамильных портретах, которые становились как бы связующим звеном между владельцами нынешними и минувшими. Не обладая в своем большинстве высокими художественными качествами, они обрастали легендами и мифами. В этом выражалась мифологизация усадебного быта.
Неосознанное стремление создать в усадьбе особую театрализованную среду, определенная канонизация своего родового гнезда выражалось в частных усадебных музеях, коллекциях, семейных альбомах, монументальных памятниках друзьям и покровителям.
Усадьба в поэтике русской культуры
Однажды А.П. Чехов заметил, что ему очень нравится слово «имение», что в нем он слышит большой поэтический смысл. На наш теперешний слух слово «усадьба» заключает, кажется, еще больше обаяния, подлинной поэзии и привлекательности.
Образ усадьбы входит в наше сознание двумя путями. С одной стороны, у нас пока еще, к счастью, есть возможность видеть усадебные постройки в натуре, любоваться ими как интереснейшей частью истории русского зодчества, изучать сохранившиеся реалии усадебного быта и из этих остатков старины «складывать», воссоздавать материальный образ усадьбы. С другой, — читая Державина, Тургенева или Фета, слушая Чайковского, рассматривая старинную живопись или графику, мы приобщаемся к необычайно богатой усадебной мифологии. Неверно думать, что эта мифология — только порождение антиурбанистических, ностальгических настроений начала XX века, хотя, безусловно, некоторые стереотипы в восприятии усадьбы складываются именно в это время. Усадебная мифология — почти ровесница эпохе развитого усадебного строительства и тех идей, которые его воодушевляли.
В общем взгляде на культурное прошлое России обе эти ипостаси русской усадьбы — реальная и мифологическая — встречаются друг с другом, причем эта встреча происходит на уровне более глубоком, чем простая эмпирическая данность. Попытаться обозначить некоторые пункты этих встреч — такова цель предлагаемых кратких заметок.
Усадьба и физическая, и в сознании ее обитателей, постоянно соотносилась и с городом, и с деревней. Эта «амбивалентность» усадьбы, ее связь с обоими полюсами общественного бытия придавали ей значение некоего универсального символа российской жизни, глубоко укорененного в его истории. Символ этот был внутренне подвижен, за ним оказывалось явление, изменчивое в своей сути даже в пределах одного и того же исторического периода. Усадебный уклад мог быть ближе то к сельской свободе, то к столичной регламентации, он мог ассоциироваться то с «философической пустыней», то с «надменной Москвой». Менялись не только внешние способы существования человека, но и кардинальные формы его ориентации в мире — время и пространство. Далее речь пойдет, главным образом, о тех усадьбах, которые в просторечии именовались деревней.
Время города исчисляется эпохой его строительства, возрастом его зданий, историей освоения его новых районов и т. д. Когда мы рассуждаем о Москве, Петербурге, о любом другом крупном городе, мы обычно не мерим их биографию масштабами человеческой жизни. Но именно этот масштаб становится определяющим, когда мы говорим о времени в усадьбе. История усадьбы может, разумеется, охватывать жизнь нескольких поколений усадебных хозяев, в действительности так оно чаще всего и было, но смена поколений владельцев определяла ритм и рубежи ее истории. Известный памятник русской мемуарной литературы — «Рассказы бабушки. записанные и собранные ее внуком Д. Благово» очень хорошо выявляет содержание этого процесса. Вероятно, потому вошло в обычаи обозначать усадьбу именем ее владельца или целой династии.
Одно существенное обстоятельство вносило в это ощущение времени, в эту систему его измерения глубокий драматизм: в усадьбе в обстановке вольного сельского существования, рядом с вечной природой, особенно остро воспринималась быстротечность человеческой жизни. Думаю, что элегическая тональность, определяющая семантику усадебных ансамблей, питалась в первую очередь именно этой саморефлексией, этим стойким самосознанием. Сравнение двух классицизмов — «усадебного» и «городского», свидетельствует об этом, на мой взгляд, вполне определенно.
Поместные хозяева, их родня и гости, в большинстве случаев (речь идет о рядовых усадьбах, а не о каких-нибудь роскошных загородных резиденциях) жили в имениях наездами, в летнюю пору, и такое, казалось бы, внешнее обстоятельство заставляло их особенно ценить и чувствовать поэзию сельского дома и по-особому воспринимать усадебное время. Время становилось дискретным и в каждом жизненном эпизоде обретало особую значимость для того, кто отправлялся в очередной раз в поместье.
Описание пути в усадьбу и встречи с нею — одни из самых лиричных страниц русской мемуарной и художественной литературы. Из этих многочисленных описаний можно было бы составить привлекательнейшую антологию, где преобладающим было бы нескрываемое чувство радости литературного героя или же alter ego рассказчика. «Прежде, давно, в лета моей юности, в лета безвозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать», — вспоминает гоголевские слова князь Сергей Волконский и добавляет от себя: «Должен сказать, что всегда не только в детстве, во всяком возрасте мне было «весело подъезжать». Уже к седьмому десятку я приближался, и не улетучилась острота этой радости. И сейчас, когда начинаю уже свой седьмой десяток и когда ничего уже не осталось от этого прошлого, когда и в том уголке души, где цвели лучшие цветы, уже и полынь не растет, — я не могу без радостного трепета вспоминать, как подъезжал к милой нашей Павловке» 1 .
Въездная аллея — едва ли не самая семантически значимая часть всего усадебного ансамбля, не требующая какой-либо специальной расшифровки. Миновав белые воротные столбы, въехав в парк и завидев сквозь деревья знакомые очертания флигелей или портик центрального дома, человек вновь включался в когда-то прерванный и очень личностно окрашенный временной поток. Он начинал отождествлять текущее время со своим собственным бытием, примерять его к своему физическому развитию и духовному опыту. Можно сказать, что для приезжего путь в усадьбу — это путь к собственному «я», путь к мировосприятию частного человека. «Каждый год, — вспоминал А.И. Герцен, — или по крайней мере через год ездили мы в Васильевское. Я, уезжая, метил на стене возле балкона мой рост и тотчас отправлялся свидетельствовать, сколько меня прибыло. Но я мог в деревне мерить не один физический рост, периодические возвращения к тем же предметам наглядно показывали разницу внутреннего развития. Другие книги привозились, другие предметы занимали. В 1823 я еще совсем был ребенком, со мной были детские книги, да и тех я не читал, а занимался всего больше зайцем и векшей, которые жили в чулане возле моей комнаты. В 1827 я привез с собою Плутарха и Шиллера; рано утром уходил я в лес, в чащу, как можно дальше, там ложился под дерево и, воображая, что это богемские леса, читал сам себе вслух; . В 1829 и 30 годах я писал философскую статью о Шиллеровом Валленштейне. » 2
Желание соединить разрозненные впечатления в общую картину бытия усиливало вспоминательную способность человеческой души, формировало поэтическое отношение к прошлому. Герой тургеневского «Фауста», глядя на сохранившееся в усадьбе темное зеркальце своей прабабушки, пытался представить себе, что в нем отражалось сто лет назад. Обитатели усадеб тем пристальнее вглядывались в прошедшее, чем сильнее ощущали это прошедшее в себе. «Возвращаясь в родимое гнездо, — замечает Афанасий Фет, — весьма часто испытываешь то же, что при виде знакомого щенка, превратившегося незаметно в старую собаку, или сад, который на наших глазах оборвало бурею и засыпало снегом. Человек, живущий изо дня в день, слишком сильно ощущает давление жизни, для того, чтобы изумиться, увидавши в зеркале себя вместо ребенка взрослым. Но там, где через двадцать лет внезапно вступаешь в ту же неизменную обстановку, испытываешь то, что Тютчев так образно говорит о своей родине: «. Где теперь туманными очами / При свете вечереющего дня, / Мой детский возраст смотрит на меня»» 3 .
Читать еще: Фамилии – история происхождения, интересные факты.
Это постоянное присутствие прошлого в настоящем необычайно обостряло зрение, превращало даже самые заурядные предметы бытового усадебного обихода в путеводитель по человеческой судьбе. Такой особый вид одухотворения предметной среды — существенная часть усадебной мифологии. Образ усадьбы для ее обитателя двоился, существуя на грани реального, вполне осязаемого и таинственного, уходящего в даль времен. Знакомство со старым имением — распространеннейший литературный мотив — становится почти магическим актом, позволяющим убедиться в достоверности человеческой памяти. «Андрей Потапыч был доволен / Знакомый пруд, знакомый сад! / Здесь детский возраст был так волен! / Здесь все, чему бывал он рад, / Вновь на глаза его предстало / И чуть до слез не взволновало. / Все тот же на дворе стоял / Уныло домик деревянный,/ И мезонин довольно странный / Его вершину замыкал. / Немного подгнило крыльцо, / Но в доме комнаты в порядке, / На мебели чехлы и складки / И все, как было, на лицо; / Конечно — так давно не жили, / Что все покрыто слоем пыли. / Вот комната: старуха мать / Любила здесь чулок вязать; / А вот и небольшая зала: / Здесь чай соседям разливала./ Вот здесь отцовский кабинет, / Где Павла первого портрет — / Курносый, с палкой, в треуголке. / Старик, бывало, здесь ходил / В халате пестром и в ермолке. » (Н.П. Огарев) 4 .
Мог обитатель усадьбы заглядывать и в будущее, стараться прозреть грядущую эпоху. Но и в этом случае мерилом времени, системой его отсчета была человеческая жизнь. Таким, например, виделся Г.Р. Державину взгляд из будущего на его знаменитую «Званку»: «. Ты слышал их, — и ты, будя твоим пером/ Потомков ото сна, близ Севера столицы / Шепнешь вслух страннику, в дали как тихий гром: / «Здесь Бога жил певец, Фелицы»» 5 .
Время, разъятое на части сменою различных впечатлений, чередою лирических переживаний посетителя усадьбы, для того, чтобы вновь обрести цельность и длительность, требовало не только умственных усилий. Мало было и представлений человека о своей собственной связующей роли. «Задумывать, осуществлять, видеть в каждый свой приезд упрочение и рост того, что сделал в прежние годы, — какое нескончаемое удовлетворение» 6 , — подчеркивал уже цитированный Сергей Волконский. Нужны были какие-то объективные признаки постоянства, была потребность опереться на одушевленных и неодушевленных свидетелей, восстанавливающих «связь времен». Старые слуги, камердинеры, ключницы неизменно помогают посетителям усадеб эту связь ощутить воочию. От пушкинской Анисьи, хранительницы покинутого деревенского дома Онегина, до чеховского Фирса в «Вишневом саде» — многие подобные персонажи русской классической литературы служили усадебным интересам. Служили не только в прямом, житейском смысле, охраняя семейные, бытовые традиции поместных устоев, но и в переносном. Своей судьбой они еще раз обозначали главную единицу измерения усадебного времени — человеческую жизнь. Самим своим присутствием в стенах барского дома они соединяли в одно целое те «начала» и «концы», которые часто представали оторванными друг от друга из-за беспечной жизни владетелей усадеб.
Другой опорой, помогающей преодолеть противоречие между дискретным временем восприятия усадьбы и ее реальной историей, оказывались фамильные портреты — почти обязательная принадлежность усадебного интерьера.
Портретная галерея предков, ее место в мифологизации человеческого бытия — особая историко-культурная тема. Настойчивое чувство самоутверждения личности не только рождало романтические легенды, но и питало общественные амбиции. Парадные покои сельских усадебных домов — одно из самых распространенных мест, где портреты и живые люди вступали в полный драматизма психологический диалог, где владельцы старых холстов смотрели на них то с полным равнодушием, то с ностальгическим чувством, то со страхом перед магической властью старых ликов. В старых усадебных владениях встречались портретные коллекции, напоминавшие своим размахом крупные дворцовые собрания прежних русских вельмож. Можно назвать, к примеру, насчитывавшую около двухсот полотен и просуществовавшую вплоть до начала XX столетия портретную галерею в Зубриловке — семейной усадьбе Прозоровских-Голицыных. Генеалогия рода как бы являла здесь собою историю усадьбы в лицах.
Видел ли зритель, попадая в господский дом, изделия художников-самоучек или же перед ним были произведения лучших портретистов Западной Европы и России, в любом случае он словно приобщался к тем далеким пластам действительности, в которых существовал объект изображения. Этот мотив неоднократно отражен в русской словесности, но не только в ней. У известного русского художника В.Э. Борисова-Мусатова есть картина под многозначительным названием «Призраки». В ней автор изобразил парк упомянутой Зубриловки и населил его представшими воображению фигурами давних обитательниц усадьбы. Есть основания предположить, что эта поэтическая элегия была навеяна, кроме всего, портретной галереей, хранившейся в родовом поместье. Вдохновленные видом старого усадебного ансамбля «Призраки» — это не только мечта о прошлом, но и способ поэтической «реконструкции» времени, особый тип тайновидения, позволяющий измерять историю живыми преданиями.
Усадебный комплекс — довлеющий себе мир, не только подчиняющийся воле поместного владетеля, но и диктующий ему свои нормы жизни, свои правила поведения. Степень автономности этого мира, конечно, зависит от его пространственных координат, но не только от них. Не количество десятин поместного владения и не планировочная схема парка определяли в конечном счете духовное содержание усадебного пространства, интенсивность его воздействия на человека. Обнесенное оградой или же просто отделенное плетнем от соседней деревни, оно заключало в себе и экстравертные и интровертные свойства. Из многочисленных литературных свидетельств явствует: обладая большой центробежной силой, направленной к господскому дому, усадебное пространство было открыто и вовне. Оно «обживалось» еще до того, как хозяин или гость имения попадал на его территорию. Ожидание встречи с усадьбой, сборы в дорогу — время, возможно, самого напряженного сопоставления двух «пространств» — городского бытия и усадебного. Поэзия образа усадьбы неотделима от предвкушаемого чувства свободы, которое обретало от этого не только определенный социально-этический статус, но и свои топографические приметы. Реализовывала ли усадебная жизнь эти ожидания или нет, она постоянно несла на себе их печать.
Усадебная мифология, разумеется, питалась реальной историей русской усадьбы. Но не только ею. В ней очень ясно высказались общие представления русской культуры о человеческих ценностях, о судьбе личности, о чувстве природы как о важнейшем свойстве национального менталитета. Менее восприимчива оказалась мифология к собственно художественным и архитектурным проблемам усадьбы, но сами эти проблемы, подчеркну, вовсе не были безразличны к тому зеркалу, в котором отражалось усадебное бытие. Но это уже — предмет особого разговора.
Примечания
1. Князь Сергей Волконский. Мои воспоминания. Том второй. М., 1992. С. 25—26.
2. Герцен А.И. Собр. соч. в тридцати томах. Т. VIII. М., 1956. С. 73.
3. Фет А. Мои воспоминания. Ч. 1. М., 1890. С. 89.
4. Огарев Н.П. Избранные произведения в двух томах. Т. 2. М., 1950. С. 110.
5. Державин Г.Р. Соч. М., 1985. С. 279.
6. Князь Сергей Волконский. Указ. соч. С. 28.
Философия русской усадебной культуры: на примере дворянских усадеб Смоленщины Синиченкова Ю. А., Томашова М. В., группа 612-Сп, Гуманитарный факультет
Курс повышения квалификации за 340 рублей!
Эмоциональное выгорание педагогов. Профилактика и способы преодоления
Философия русской усадебной культуры: на примере дворянских усадеб Смоленщины
Синиченкова Ю. А., Томашова М. В., группа 612-Сп,
Сегодня в нашем обществе наблюдается всплеск национального самосознания, вызванный меняющимся представлением о месте и роли России в общемировом культурном развитии. Так как русская усадьба считается одним из знаков и символов отечественной культуры, ее изучение и осмысление позволит уточнить национальные особенности русской культуры. Особенностью русской усадебной культуры было то, что сад и усадьба были связаны одной философской идеей, системой ценностей семьи и рода, культуры города и деревни, основанной на гармонии духовного склада человека и окружающей его среды. Именно поэтому в русском сознании дворянская усадьба воспринималась как духовное понятие и как яркое явление национальной культуры.
Исследователи отмечают, что усадебная культура в ее классическом понимании стала формироваться в эпоху правления императрицы Екатерины II . А уже в первую треть XIX в. развернулось бурное строительство загородных дворцовых ансамблей в тех местах, где издавна существовало помещичье землевладение. Конечно, не все дворяне могли позволить себе строительство роскошных усадеб с господским домом, усадебной церковью, живописным парком с беседками, садом, прудом. Но наиболее состоятельные дворяне создали «родовые гнезда», которые стали непременным атрибутом российского сельского ландшафта на длительное время. Лучшие архитекторы того времени активно участвовали в создании дворянских усадебных комплексов: В. И. Баженов, М. Ф. Казаков, И. Е. Старов, Д. И. Жилярди и др. Для оформления и придания блеска дворянским усадьбам приглашались артели декораторов, живописцев, садовников, безымянных мастеров-плотников. Каждая из них имела свою историю и судьбу, свой особый уклад и стиль жизни, отражала личностные предпочтения и интересы своего владельца. Но, тем не менее, все дворянские усадьбы России объединялись единой «философией жизни», особым мироощущением и мировосприятием, формируя единое культурное пространство, целостный организм. Кандидат философских наук Шляпугина Р. Я. считает, что «значение усадеб для России намного больше, чем, например, шато для Франции или вилл для Италии. На огромных российских просторах тысячи усадеб образовывали «каркас» жизни общества [7]. В них зарождалась русская мысль, развивалась русская культура. Большое внимание русской усадебной культуре уделял в своих философско-культурологических работах знаменитый исследователь Ю. М. Лотман.
Читать еще: Где родился шуман. Краткая биография шумана
Заслуженной славой пользуются у современников усадьбы Подмосковья, Санкт-Петербурга, которые были основными очагами русской аристократии (Шереметьевых – Останкино и Кустово; Юсуповых – Архангельское; Орловых – Отрада и др.), некоторые являлись царскими резиденциями (Гатчина, Царицино). Смоленщина по числу дворянских усадеб занимала третье место после названных столиц [2]. Были среди них разные дворянские усадьбы по размеру, по значению, по оригинальным постройкам и по известности владельцев. В своем исследовании мы остановимся на анализе только некоторых из них, потому что судьба большинства дворянских усадеб нашего края печальна – от многих из них не осталось и следа, они погибли или погибают сейчас. Примером могут служить усадьбы в Дрюцке (там теперь психоневрологический интернат), в Аполье (усадьбе князей Друцких-Соколинских), в Сыр-Липках (усадьба помещика Г. М. Тихановского), в Самуйлово (усадьба князей Голицыных), в деревне Рай (усадьбе А. В. Вонлярлярского) и многих других.
Живописная Хмелита – старейшее из сохранившихся барских усадеб родовое имение дворян Грибоедовых, где прошли детские и юношеские годы драматурга и дипломата А. С. Грибоедова. Хмелита является типичным примером высокой усадебной культуры, расположена у подножья высокого холма (кстати, самой высокой точки Смоленщины – 319 м над уровнем моря) в Вяземском районе – теперь там музей [6]. Как и в других дворянских усадьбах, в ней воплощался триединый символический знак – дом, сад, храм. Так как большинство дворянских усадеб были не постоянным местом проживания дворян – они сюда приезжали на лето, то встреча с родным имением после долгой разлуки в сознании дворянина происходила через трехпредметный ряд (по меткому определению Городновой Л. Е.): усадебный парк с въездной аллеей, усадебный храм с фамильным некрополем, жилой дом с портретной галереей предков и семейным архивом [1]. Очень красивый каменный двухэтажный дом, украшенный позолотой, с ярко-голубыми и белыми стенами, расположен в живописной местности, недалеко от речки Хмелитки. Берега этой речки когда-то украшали заросли хмеля. Архитектурные сооружения Хмелиты представляли собой своеобразный синтез елизаветинского барокко и ампира и отражали мировоззрение этой эпохи – демонстрировали пышные господские дома в окружении более скромных двух флигелей для различных служб, которые соединялись правильно очерченными дорожками, клумбами, симметрично посаженными кустарниками и т.п. Парадное крыльцо главного дома сразу убеждает в том, что усадьба парадная, создана для приема гостей. Напротив парадного входа разбита большая овальная клумба. По роскоши, как показали исследования, главный дом усадьбы мог бы поспорить с лучшими постройками того времени.
Усадебная церковь Казанской Иконы Божией матери с трехъярусной колокольней в православные престольные праздники была наполнена обитателями усадьбы, друзьями и знакомыми. Дворянская усадьба неразрывно была связана с окружающим ее крестьянским миром, а церковь была связующим духовным звеном, которое объединяло господ, дворовых людей, жителей близлежащих деревень. Сейчас церковь в Хмелите восстановлена только снаружи.
В праздничные дни, в том числе в дни ангела и дни рождения главных обитателей усадьбы, день начинался со службы в церкви, затем был праздничный обед. Готовилась специальная праздничная программа, которая проводилась в аванзале. Каждый раз в программе была особая изюминка – концерт балалаечников, выступление фокусника, солистки, организовывали любительские спектакли и др. В семейных праздниках и домашних театрах участие принимали и дети – они танцевали, затевали игры, играли в постановках. Детей обучали домашние учителя и гувернеры. В теплую погоду довольно часто устраивались пикники — всей семьей выезжали в лес, к реке, на пруды. Разводили костер, пекли картофель, делали шашлыки. Иногда ловили рыбу и потом запекали ее на вертеле. Часто гости и хозяева усадьбы выезжали на охоту.
Дворянские усадьбы в России и на Смоленщине славились своим гостеприимством, несмотря на удаленность от Смоленска, в Хмелите часто бывали именитые гости. Обитатели дворянской усадьбы Хмелита жили «на широкую ногу» — часто проводили балы, маскарады, при усадьбе был театр, цыганский хор. Многие герои знаменитого произведения А. С. Грибоедова «Горе от ума» родились от впечатлений, полученных им в Хмелите. Вечером гости и хозяева собирались за чаем, где музицировали, пели, читали вслух книги, затевали литературные диспуты. В жаркую погоду собирались на террасах, в беседках. Все перечисленное убеждает нас в том, что дворянские усадьбы были источником душевного равновесия для их обитателей. А выросшие в усадьбах дети, погружаясь в иной мир, часто скучали по привычному укладу. Во многих литературных и поэтических произведениях того времени есть такие свидетельства, Пушкин А. С. называл усадьбу «приютом спокойствия, трудов и вдохновения».
Практически во всех дворянских усадьбах были библиотеки, где каждый мог найти себе книгу по вкусу. Хозяева Хмелиты были владельцами прекрасной библиотеки, где были собраны трудами нескольких поколений книги российских и зарубежных авторов, журналы из Москвы и Петербурга. Помещение, где была библиотека, позже стало кабинетом Грибоедова А. С. Усадьба Хмелита славилась также богатой коллекцией картин.
В усадьбе как бы была спроецирована вся жизнь. Слагаемые усадебной культуры включали в себя не только отдых, прием гостей, обустройство дома, но и ведение дворцового хозяйства. Интеллектуальным и повседневным хозяйственным центром дворянской усадьбы был мужской кабинет, который обставлялся скромно, центром его был рабочий стол хозяина, многочисленные портреты членов рода.
Прекрасной возможностью продемонстрировать свою личную «философию жизни» была организация садов и парков дворянской усадьбы. Ярко это проявилось и в Хмелите. От парадного крыльца идет дорожка в парк, который включал ухоженные цветники, оранжереи, парк украшали беседки, мостики. Просторы сада, парка утоляли тягу русского человека к земле и свободе. Вековые липы, вязы, дубы, огромные ели, сосны, экзотические деревья дарили ощущение вечности, мощи, незыблемости человеческого бытия. Аллея вела к большому пруду, который был соединен каскадом с тремя меньшими. На одном из них был устроен небольшой искусственный островок. Когда-то аллеи парка украшены были мраморными статуями. Пруды были островком раздумий, чтения книг в тиши павильонов и беседок на фоне водной глади.
Особое место вреди русских усадеб занимает усадьба княгини М. К. Тенишевой в Талашкине, которая стала центром русской культурной жизни рубежа веков. Современники назовут Талашкино «Русскими Афинами», а княгиню – «Периклом русских крестьян». Образованная, широко одаренная талантами княгиня воплотила свою просветительскую «философию жизни» в созданной ею «модели мира». Этот мир открывается перед нами в уникальной по тем временам сельскохозяйственной школе, плодовом саде, в необычном храме Святого Духа со смальтовой мозаикой Н. Рериха «Спас Нерукотворный», расположившемся на высоком холме и сохранившемся до наших дней, сказочном бревенчатом Теремке, построенном по проекту художника С. В. Малютина в неорусском стиле. Княгиня собрала прекрасную коллекцию русских древностей, передала ее в дар смолянам, учила крестьянских детей любить землю и грамотно вести хозяйство, организовала детский театр и оркестр балалаечников, мастерские прикладного искусства, где детей обучали виднейшие художники того времени: Репин, Врубель, Коровин, Малютин по специальным программам. Кроме этого, ребята изучали общеобразовательные предметы. Наиболее талантливых из них отправляли учиться дальше.
Подводя итог, скажем, дворянские усадьбы Смоленщины создавали вокруг себя устойчивую философскую духовную среду, своеобразную ауру, оказывали влияние на культуру своего региона.
Городнова Л. Е. Феномен дворянской провинциальной дворянской усадьбы в культурном пространстве России. – Тамбов, 2010. – 159 с. — Режим доступа: http://www.dslib.net/teorja-kultury/fenomen-provincialnoj-dvorjanskoj-usadby-v-kulturnom-prostranstve-rossii.html.
Звягинцева М. М. Русская усадьба как культурно-исторический феномен. Автореферат диссертации. – Режим доступа: http://www.dslib.net/teorja-kultury/russkaja-usadba-kak-kulturno-istoricheskij-fenomen.html.
Истомина Э. Г., Полякова М. А. Русская усадебная культура: проблемы и перспективы. – Общество изучения русской усадьбы. Режим доступа: http://oiru.archeologia.ru/biblio037.htm.
Марасинова Е., Каждан Т. Культура русской усадьбы // Очерки русской культуры XIX века. – Т. 1. — М., 1998. – С. 265-374.
Тема в разделе «Дворянство и усадьбы». Дворянские усадьбы Смоленщины. – Режим доступа: http://smolbattle.ru/threads.
Чижков А. Б., Гурская Н. Г. Смоленские усадьбы. Каталог с картой расположения усадеб. — Смоленск: Свиток, 2009. — 192 с.
Источники:
http://studopedia.ru/12_44163_usadebnaya-kultura.html
http://www.tphv-history.ru/books/ocherki-russkoy-hudozhestvennoy-kultury17.html
http://infourok.ru/filosofiya-russkoy-usadebnoy-kulturi-na-primere-dvoryanskih-usadeb-smolenschini-sinichenkova-yu-a-tomashova-m-v-gruppa-sp-gumani-1870123.html