В ночь на 20 июля 1916 года разведчики роты стоявшей под Сморгонью, где служил Михаил Зощенко, заметили приближающееся к окопам плотное облако. Это были немецкие отравляющие газы. Командир роты поднимает тревогу, отдает распоряжение зажечь костры. По тогдашней науке это был самый распространенный способ защиты от химического нападения. Скорее всего, огонь просто менял направление ветра. А эффективность газовой атаки зависела только от ветра и погодных условий. На беду русских войск ветер был в сторону их линии обороны.
В наших окопах началась паника. Пользуясь этим, немцы открыли ураганный огонь. Солдаты задыхались, выскакивали из окопов (газ был тяжелее воздуха и скапливался на дне) и попадали под огонь противника. Противогазы были не очень эффективны, и к тому же, солдаты еще не очень им доверяли. Подпоручик Зощенко делал все возможное, чтобы и спасти роту от газов, и одновременно, сохранить боеготовность и отразить возможную атаку. Прежде чем надеть противогаз самому, он подавал команды, ободрял своих гренадеров, руководил обороной. И, соответственно, наглотался газов сам и получил тяжелейшее отравление.
Полковой лекарь в итоговом донесении написал «Пострадало 3 офицера. Из нижних чинов пострадали 405 человек, из них 14 умерло». Одним из пострадавших офицеров и был подпоручик Зощенко.
Добравшись с трудом до медсанбата, Михаил Михайлович попросил у врача спирта. Ему отказали, объяснив, что при больном сердце спирт пить нельзя. «Но ведь у меня никогда не болело сердце», — удивился Зощенко. «Теперь будет болеть», — заверил врач. И оказался прав. У него стало сильно болеть сердце.
Несмотря на постоянные приступы кашля и боли в области сердца, Зощенко остался в строю. Он еще успевает доложить начальнику штаба дивизии о потерях. Начальником штаба дивизии был ни кто иной, как Борис Михайлович Шапошников, в будущем легендарный Маршал Советского Союза, начальник штаба РККА в годы Великой Отечественной войны.
Когда боль в сердце стала невыносимой, Зощенко эвакуируют в госпиталь. 2 сентября 1916 года постановлением врачебной комиссии Михаил Зощенко был отнесен к больным первой категории. И подлежал отправке в распоряжение Петроградского уездного воинского начальника для дальнейшего прохождения службы в запасном полку.
Но боевой офицер не пожелал покинуть передовую, и 9 октября возвращается в строй. Однако болезнь сказывается все больше и больше, и уже через несколько дней (15 октября) Зощенко эвакуируется в тыл. С незначительным улучшением состояния здоровья поручик Михаил Зощенко добивается возвращения в полк. К этому времени он все чаще заменяет подполковника Павленко на посту командира 1-го батальона. Михаилу Михайловичу было очень непросто. С одной стороны, он парень, пацан, из интеллигентной семьи, командует десятками взрослых, суровых людей, с другой – он уже обстрелянный боевой офицер. Интересный случай он описал потом в рассказе «Вор».
«Сквозь сон я вдруг чувствую, что чья-то рука тянется через меня к столу. Я вздрагиваю от ужаса и просыпаюсь. Какой-то солдатик стремительно выскакивает из избы. Я бегу за ним с наганом в руках. Я взбешен так, как никогда в жизни. Я кричу: Стой! И если бы он не остановился, я бы в него выстрелил. Но он остановился. Я подхожу к нему. И он вдруг падает на колени. В руках у него моя безопасная бритва в никелированной коробочке.
— Зачем же ты взял? — спрашиваю я его.
— Для махорки, ваше благородие, — бормочет он.
Я понимаю, что его надо наказать, отдать под суд. Но у меня не хватает сил это сделать. Я вижу его унылое лицо, жалкую улыбку, дрожащие руки. Мне отвратительно, что я погнался за ним. Вынув бритву, я отдаю ему коробку. И ухожу, раздраженный на самого себя».
Но отравление постоянно дает о себе знать. И несмотря на все мужество Михаила Михайловича Зощенко его опять отправляют в госпиталь. Он запишет: «Меня везут в госпиталь по талому февральскому снегу». Окончательный диагноз – порок сердца.
Это был революционный февраль 1917 года. Больше на фронт Первой мировой войны Зощенко не возвращался. Он представлен к званию капитана, но из-за революции уже не получил его.
После Октябрьской революции штабс-капитан русской армии Михаил Зощенко без колебаний перешел на сторону Советской власти. В 1918 году он, несмотря на болезнь, вновь отправляется на фронт. До 1919 года воюет на фронтах воюет в Красной армии. Он служил в пограничных войсках в Кронштадте, а затем был на фронте адъютантом 1-го Образцового полка деревенской бедноты и участвует в боях под Нарвой и Ямбургом против отрядов Булак-Балаховича. Однако после очередного сердечного приступа в апреле 1919 года его окончательно демобилизовали.
Началась непростая гражданская жизнь в изнуренной войной стране. Зощенко работает сапожником, столяром, инструктором по кролиководству и куроводству в Смоленской губернии. Он играет на сцене и даже служит следователем в Уголовном надзоре. Он писал потом, что «переменил десять или двенадцать профессий, прежде чем добраться до своей теперешней профессии».
Но его тянет к писательству, к литературе. И именно к сочинению юмористических рассказов. Руководитель студии при издательстве «Всемирная литература» где он занимается, Корней Чуковский вспоминал:
«Странно было видеть, что этой дивной способностью властно заставлять своих ближних смеяться наделен такой печальный человек». В Студии он познакомился с писателями В.Кавериным, Вс.Ивановым, К.Фединым, Е.Полонской и др., которые в 1921 году объединились в литературную группу «Серапионовы братья», придерживавшуюся убеждения, что «теперешняя проза не годится» и что надо учиться у старой русской традиции — Пушкина, Гоголя, Лермонтова.
Начиная с 1920 года, когда Зощенко поступил в Петроградский военный порт делопроизводителем, он постоянно стал заниматься литературной деятельностью.
Первым изданием молодого писателя стала книга «Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова», вышедшая тиражом 2000 экземпляров. Первая же публикация сделала его знаменитым, фразы из его рассказов стали крылатыми выражениями. Рассказы Зощенко пользовался невероятной популярностью — с 1922 по 1946 год его книги выдержали около 100 изданий, включая собрание сочинений в 6 томах (1928-1932). Его рассказы «Баня», «Аристократка», «История болезни» знала наизусть буквально вся страна. Зощенко много ездит по СССР, читая свои рассказы.. У него фантастические гонорары, толпы поклонников и поклонниц. А.М. Горький отметил: «Такого соотношения иронии и лирики я не знаю в литературе ни у кого».
При посредничестве пролетарского писателя в 1923 году в бельгийском журнале «Le disque vert» выходит рассказ Зощенко «Виктория Казимировна» на французском языке. Этот рассказ стал первым переводом советской прозы, опубликованным в Западной Европе.
Его своеобразный язык, с сочными метафорами, изучают, ему подражают. Корней Чуковский заметил, что Зощенко ввел в литературу «новую, еще не вполне сформированную, но победительно разлившуюся по стране внелитературную речь и стал свободно пользоваться ею как своей собственной речью».
В это время он печатается в периодической печати, в основном в сатирических журналах «Бегемот», «Смехач», «Чудак», «Ревизор», «Мухомор».
Читать еще: Кто написал картину шишкин лес. Описание картины И
Вместе с уморительными рассказами, Михаил Михайлович пробует писать серьезную прозу. Но делает это тем же языком, который использовал для своих юмористических произведений.
Попыткой избавиться от угнетенного состояния, понять свою обостренную, болезненную психику стала повесть «Возвращенная молодость» (1933). Неожиданно повесть вызвала огромный интерес в научной среде в научной среде. Ее стали цитировать в академических изданиях по психологии, на научных диспутах. Сам знаменитый физиолог академик Иван Павлов стал приглашать Зощенко на свои научные собрания.
У писателя появляется все больше и больше недоброжелателей. Его часто критикуют, а в советской литературной среде отрицательная критика имела далеко идущие последствия. Причем критикуют как в обычной печати, так и в партийной. Но пока все хорошо. В 1934 году на Первом Всесоюзном съезде советских писателей, он избирается членом правления. В 1939 году он был удостоен ордена Трудового Красного Знамени.
В начале Великой Отечественной войны Михаил Зощенко пишет заявление с просьбой о зачислении в Красную Армию, но получает отказ как негодный к военной службе по состоянию здоровья. Он пишет антивоенные фельетоны для газет и Радиокомитета. В октябре 1941 года писателя эвакуируют в Алма-Ату.
В 1943 повести «Перед восходом солнца», которую он считал главной в своей жизни, выходят в журнале «Октябрь». Это интереснейший труд о работе подсознания, внутреннего «я», показанные через попытку отвертеть свою жизнь назад, осознать время и свое место в нем. Публикация вызвала скандал, на писателя был обрушен такой шквал критики и просто брани. Эта реакция была такой силы, что журнал прекратил публикацию повести. В журнале «Большевик» книга была названа «галиматьей, нужной лишь врагам нашей родины».
В декабря 1943 года ЦК ВКП(б) принимает два постановления – «О повышении ответственности секретарей литературно-художественных журналов» и «О контроле над литературно-художественными журналами», где повесть «Перед восходом солнца» объявляют «политически вредным и антихудожественным произведением».
На расширенном заседании ССП А.Фадеев, С.Маршак, В.Шкловский и другие выступают против Зощенко. Его поддерживают Д.Шостакович, М.Слонимский, А.Райкин, А.Вертинский, Б.Бабочкин, В.Горбатов, А.Крученых. В конце концов, писателя выводят из редколлегии журнала, лишают продуктового пайка, выселяют из гостиницы «Москва». Теперь Зощенко почти не печатают, однако награждают медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». 14 августа 1946 года вышло печально известное постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», после чего писателя исключают из Союза писателей и лишают продуктовой «рабочей» карточки. Постановление 1946 года, критиковавшее Михаила Зощенко и Анну Ахматову, привело к их публичной травле и запрету на издание их произведений.
В августе 1946 года Михаил Михайлович Зощенко был исключен из Союза писателей. Издательства, журналы и театры расторгают заключенные ранее договоры, требуя вернуть назад выданные авансы. Наступает период безденежья и бедствования. Квартиру Зощенко обменял на меньшую, распродавал мебель. Поэт Анатолий Мариенгоф вспоминал, что Михаил Михайлович подрядился для обувной артели вырезать стельки.
В конце концов, продовольственную карточку возвращают, и ему даже удается опубликовать несколько рассказов и фельетонов. Но были еще и переводы. Выходит на русском языке книга «За спичками» и Матти Лассила, по которой много позже Леонид Гайдай снял чудесный комедийный фильм, некоторые другие переводы с финского.
Но травля писателя продолжается и после смерти Сталина, в Хрущевские времена. Тяжело больной писатель тяжко переживает случившееся. Его, то восстанавливают, то опять подвергают гонениям. Зощенко лишают пенсии. Михаил Михайлович все больше замыкается в себе. Как сейчас становится понятно, его травля и унижение возникала не только из обычной, человеческой зависти к преуспевающему писателю. Он попал в жернова борьбы двух бюрократических групп в партийной верхушке. Группа Маленкова из Москвы враждовала с группой Жданова, с ленинградскими аппаратчиками. И уничтожение яркого писателя ленинградца было для них тактическим ходом.
Зощенко и раньше приходилось сталкиваться с душевным кризисом, но он всегда находил силы выходить из него. Прежний Зощенко кончился. Имя писателя перестало упоминаться в прессе. Корней Чуковский запишет у себя в дневниках впечатление от встречи с Зощенко: «Это труп, заколоченный в гроб. Странно, что он говорит. Говорит он тихо, тягуче, длиннющими предложениями. Я по его глазам увидел, что он ничего не пишет и не может написать».
Лишь в декабре 1957 года после долгого перерыва ему удается выпустить книгу «Избранные рассказы и повести 1923-1956», но физическое и психическое состояние М.Зощенко все ухудшается.
Последние годы жизни М.М. Зощенко проживал на даче в Сестрорецке. Им овладели апатия и замкнутость. Он умер в Ленинграде 22 июля 1958 года. Незадолго до смерти, в апреле 1958 года Михаил Михайлович Зощенко был у Корнея Чуковского в Переделкино. Чуковский запомнил фразу писателя: «Литература — производство опасное, равное по вредности лишь изготовлению свинцовых белил».
Биография Михаила Зощенко
Зощенко Михаил Михайлович (1894-1958) – классик русской литературы, писатель-сатирик, переводчик, драматург и сценарист. В своих сатирических произведениях высмеивал жестокость, мещанство, самолюбие, невежество и другие пороки человека. По его рассказам режиссёр Леонид Гайдай снял комедию «Не может быть!»
Рождение и семья
Миша появился на свет в Петербурге 9 августа 1894 года.
Его папа, Михаил Иванович Зощенко, 1857 года рождения, принадлежал дворянскому роду из Полтавы. Он – известный русский художник, мозаик, окончил Императорскую Академию художеств. Работал в мозаичной мастерской и питерских журналах «Нива», «Север» в качестве иллюстратора. Его мозаичное панно «Отъезд Суворова из села Кончанского в итальянский поход 1799 года» и сегодня украшает музей великого полководца. За эту работу Зощенко получил в награду Императорский орден Святого Станислава 3-й степени. Его художественные произведения выставлены в Государственной Третьяковской галерее, а также в музеях Краснодара и Екатеринбурга.
Мама, Елена Осиповна Зощенко (девичья фамилия Сурина), 1875 года рождения, тоже была дворянского происхождения. Обладала артистическими наклонностями, до замужества играла в любительском театре. Потом один за другим родились восемь детей (один из них умер в младенческом возрасте), и Елена Осиповна полностью посвятила себя их воспитанию и домашним хлопотам. При этом она находила время, чтобы писать небольшие рассказы и печатать их в газете «Копейка».
Детство
Михаил был третьим ребёнком и первым сыном, до него родились две девочки. Семья жила на Петроградской стороне в доме на несколько квартир по Большой Разночинной улице.
В 1903 году мальчика определили в петербургскую гимназию № 8. Учился он плохо, особенно по русскому языку, что было крайне удивительно, ведь уже тогда Михаил начал сочинять свои первые рассказы и собирался стать писателем.
Получив на выпускном экзамене за сочинение «единицу» с припиской «чушь», Зощенко пришёл в бешенство и попытался свести счёты с жизнью – проглотил кристалл сулемы (хлорида ртути). Тогда его откачали.
Молодость
В 1913 году Миша стал студентом юридического факультета в Императорском университете. Но спустя год его отчислили за неуплату. Их семья всегда жила небогато, а после того, как в 1907 году скончался отец, им приходилось влачить существование почти в нищете и бедности. Михаил пошёл работать на Кавказскую железную дорогу контролёром.
Через год Зощенко ушёл на фронт начавшейся Первой мировой войны. Он сделал это не из каких-либо патриотических побуждений, просто ему не сиделось на одном месте, душа требовала перемен. Тем не менее, во время службы он успел отличиться – участвовал во многих боях, получил осколочное ранение в ногу и отравление газами, награждён четырьмя орденами.
Газовое отравление не прошло бесследно, в феврале 1917 года у Зощенко обострилась сердечная болезнь, его отправили в госпиталь, а оттуда в резерв.
Трудовой путь
До того, как заняться литературной деятельностью, Михаил успел освоить и поменять множество профессий. Вернувшись с фронта, он получил назначение на почтамт Петербурга на должность коменданта. Такое место считалось почётным, ему даже полагались лошадь с дрожками и номер в гостинице «Астория».
Спустя полгода Зощенко был направлен в командировку в Архангельск, где его застала революция. Михаилу предлагали покинуть страну и уехать во Францию, но он отказался. В Архангельске получил новое назначение на должность адъютанта дружины. Потом его выбрали секретарём полкового суда.
Читать еще: Сочинение на тему: «Береги честь смолоду.
Из Архангельска судьба забросила Зощенко в Смоленскую губернию, где он работал инструктором по разведению кур и кроликов.
В начале 1919 года добровольно вступил в Красную Армию, однако после очередного сердечного приступа его признали негодным к службе и демобилизовали. Михаил получил назначение в пограничную стражу в качестве телефониста.
Вернувшись в Петербург, Зощенко поступил на службу в уголовный розыск агентом. Затем работал делопроизводителем в военном порту, успел изучить столярное и сапожное ремесло.
Литературная деятельность
Летом 1919 года, когда ещё работал агентом в уголовном розыске, Зощенко стал захаживать в литературную студию. Он не делал громких заявлений, что хочет стать писателем, просто тихонько сидел в углу, в дискуссиях не участвовал, свои сочинения показывать стеснялся. Его даже прозвали «чудак-милиционер». Но когда он всё-таки решился прочитать свой рассказ, аудитория хохотала. Руководивший студией Корней Чуковский ознакомился с другими работами Зощенко и определил у него явный талант к литературе.
Постепенно в студии Михаил познакомился со многими писателями того времени. В 1921 году он стал членом литературного сообщества «Серапионовы братья». В следующем 1922 году «серапионы» выпустили свой первый альманах, в котором был напечатан и рассказ Зощенко. Публикации сразу же привлекли внимание к молодому писателю. Дружбу с «Серапионовыми братьями» вёл Максим Горький, он стал тщательно следить за творчеством Михаила и всячески покровительствовать ему.
Сочинения Зощенко регулярно стали печатать в юмористических изданиях:
На одном дыхании люди из разных слоёв общества читали его рассказы, повести и фельетоны:
- «Аристократка»;
- «Чёрный принц»;
- «Спешное дело»;
- «Беда»;
- «Возмездие»;
- «Стакан»;
- «Баня»;
- «Брак по расчёту»;
- «Керенский»;
- «История болезни».
Популярность Михаила росла стремительно, а фразы из юмористических рассказов становились крылатыми среди народа. Его писательский расцвет пришёлся на период 1920-1930-х годов. Зощенко много ездил по стране с выступлениями, его произведения переиздавались большими тиражами, вышло собрание сочинений в шести томах. В 1939 году за свои творческие достижения писатель был удостоен Ордена Трудового Красного Знамени.
Много сочинял автор и для детей. Первые рассказы публиковались в детских журналах «Чиж» и «Ёж» – «Бабушкин подарок», «Ёлка», «Умные животные». Потом вышли целые сборники произведений для маленьких читателей – «Лёля и Минька», «Самое главное». В 1940 году была издана его детская книга «Рассказы о Ленине».
Личная жизнь
Ещё в студенческие годы Михаил познакомился с хорошенькой девушкой Верочкой Корбиц-Кербицкой. Она была изящная и тоненькая, словно фарфоровая статуэтка, с миловидным маленьким личиком и кудрями каштанового оттенка, слегка манерная, очень говорливая, всегда в воздушных нарядах и при шляпке. В её альбоме Зощенко сделал запись на память: «Мужчины не верят в любовь, но преступно говорят об этом, иначе нет доступа к женскому телу». В этом и была проблема Михаила – он не умел, как миллионы обычных людей, радоваться простым вещам, например, любви к женщине.
Судьба разлучила их после знакомства, а в 1918 году свела снова на долгие сорок лет, полные расставаний и примирений. Они поженились случайно. В 1920 году у Зощенко умерла мать, и тогда Вера предложила переехать к ней. Он пошёл с этой женщиной в ЗАГС и перевёз в её дом свои нехитрые пожитки – небольшой письменный столик, этажерку, ковёр и два кресла.
Когда муж стал получать первые писательские гонорары, Вера обставила квартиру мебелью, накупила картин в позолоченных рамках, фарфоровых пастушек и большую раскидистую финиковую пальму. Зощенко такая смена обстановки не то что не обрадовала, а наоборот вызвала хандру. Он оставил жену с только что родившимся сыном Валеркой и переселился в Дом искусств. При этом к семье Михаил периодически захаживал, но не для того, чтобы проведать, а потому что был твёрдо уверен: официальная жена должна накормить его обедом, постирать бельё и помочь в переписке.
Зощенко обзывал супругу «старой бабой», глушил свою хандру в бесконечных любовных похождениях, но Вера всё терпела, понимала, что это не дурной характер, а неизлечимая болезнь. Романы Михаила были скоротечными и циничными, ему нравились замужние женщины. Он бывал дома у своих любовниц и знакомился с их мужьями. Но всё это не приносило писателю избавления от тоски. Перебирая в памяти все свои любовные похождения, он понимал: чем больше было женщин, тем бессмысленнее становилась жизнь. Он сам себя загонял в угол.
Депрессия
Его друг Корней Чуковский говорил, что Миша должен быть самым счастливым человеком на земле, ведь у него есть всё – красота и молодость, слава, талант и деньги. Но вместо этого писателя съедала такая депрессия, что он не мог взяться за перо и избегал любого общения с людьми. Зощенко по две недели не выходил из дома, не брился, сидел в своей комнате и молчал.
Дошло до того, что в 1926 году он обратился к психиатру. Михаил жаловался, что от тоски не может кушать, а от раздражительности спать, ему мешало всё – звонок трамвая на улице, капание воды из крана. Доктор осмотрел пациента и посоветовал ему каждый раз перед сном или приёмом пищи читать небольшие юмористические рассказы, например, такого автора, как Зощенко. Больной грустно ответил, что он и есть тот самый автор Зощенко.
Не получив никакой квалифицированной помощи, он взялся за книги русского академика Павлова и немецкого психоаналитика Фрейда, пытаясь вылечиться самостоятельно. Михаил старался разгадать причины своей тоски и депрессии.
Он анализировал всю жизнь, вспоминал каждый случай, который мог бы спровоцировать теперешнюю хандру:
- В памяти вставали моменты, когда мать отучала его, двухлетнего мальчика, от груди, намазывая её горькой хиной.
- В трёхлетнем возрасте местный врач делал ему операцию без наркоза. Миша тогда порезался, но безобидная ранка стала гноиться, что могло привести к заражению крови. Он отчётливо помнил, как блестящий скальпель рассекал его плоть.
- Будучи шестилетним ребёнком, он стал свидетелем того, как в придорожной канаве утонул соседский юноша.
- Вспомнил безуспешные хлопоты матери о пенсии, когда они остались нищими после смерти отца, с той поры его всегда преследовал страх перед бедностью.
- Перед глазами вставала картина, когда на войне после жуткого отравления газами он очнулся и увидел вокруг мёртвых сослуживцев и даже попадавших замертво с деревьев птиц.
Собрав воедино все причины, разгадав свои страшные сны и разобравшись с психикой, он почти избавился от болезни. Михаил почувствовал себя здоровым, стал хорошо кушать и спать, вернулся к жене. Обновлённый и счастливый писатель захотел поделиться с читателями, как он обрёл истину и пришёл к спасению своей души. Зощенко задумал большой автобиографический роман «Перед восходом солнца».
Но вскоре началась Великая Отечественная война.
Война
На фронт Михаила не взяли из-за возраста и проблем с сердцем. Он остался в Ленинграде, вступил в противопожарную оборону. Осенью 1941 года был эвакуирован в Алма-Ату, где сотрудничал со студией «Мосфильм». Зощенко писал сценарии к картинам «Опавшие листья» и «Солдатское счастье». В свободное время продолжал сочинять главное произведение своей жизни.
В 1943 году журнал «Октябрь» опубликовал первые главы романа. Но эта публикация обернулась для писателя катастрофой. В журнале «Большевик» вышла разгромная статья о том, как Зощенко занимается «психологическим ковырянием», когда весь народ сражается против немецких захватчиков. В статье также говорилось, что советским людям не свойственны недуги, в которых тонул автор романа.
Над Зощенко сгустились тучи, публиковать продолжение романа запретили, начались гонения и травля. Его произведение критиковали Сталин и Жданов, назвав «омерзительным», а самого автора «подонком литературы» и «трусом».
Последние годы
В 1946 году Зощенко исключили из Союза писателей. Чтобы не умереть с голода, он стал подрабатывать переводчиком. Михаил стойко переносил все тяготы, но в 1954 году сломался. Как раз после того, как умер Сталин и Константин Симонов выхлопотал, чтобы Зощенко вновь вернули в Союз писателей. После многолетнего затворничества у Михаила началась депрессия, ухудшалось здоровье.
Он жил в Сестрорецке на даче. Весной 1958 года сильно отравился никотином, после чего из-за спазма сосудов мозга не узнавал родных, начались проблемы с речью. За день до смерти к нему вернулась способность говорить. Впервые за много лет Михаил крепко прижался к жене и сказал: «Как странно, Верочка…Как я нелепо жил». Этой же ночью, 22 июля 1958 года, сердце писателя остановилось.
Читать еще: Что написал куприн список. Куприн А.И
Хоронить Зощенко на Волковском кладбище Ленинграда власти запретили. Его могила находится в Сестрорецке, рядом покоятся жена, сын и внук.
Бумажный солдат: трагическая и высокая судьба Михаила Зощенко
125 лет назад, 9 августа 1894 года, родился Михаил Зощенко, писатель, при жизни успевший побывать первым сатириком советской литературы и ее же главным изгоем, а после смерти прочно занявший место в числе главных русских классиков ХХ века. Журналист Алексей Королев для «Известий» вспомнил о боевой юности Зощенко и о том, как она повлияла на его последующую жизнь и творчество.
Фронтовик
У писателей не бывает гражданской биографии — даже если сочинительская и обывательская ипостаси у одного человека предельно отдалены друг от друга, как, например, у Мелвилла. И даже если автор не пропускает на свои страницы ни грана жизненного опыта, как Жюль Верн, всё равно всякая минута прожитой писателем жизни есть минута жизни литературной.
Принято считать, что главный эпизод в жизни Михаила Зощенко произошел в 1946 году, когда вполне успешный и даже влиятельный советский литератор в один день превратился в изгоя, в токсичного монстра, преследуемого не только государством, но и вчерашними друзьями. Это утверждение справедливо, особенно если сделать поправку на то, что гонения обрушились уже на немолодого человека, всё в литературе сделавшего и сказавшего (другой вопрос, что вышло бы из-под зощенковского пера в том случае, если бы пресловутого постановления ЦК не было). Для понимания Зощенко-писателя ждановская расправа имеет важное значение — но всё же не более важное, чем другое, из юности, событие в его жизни.
Русский писатель на войне — дело совершенно обыденное даже до Великой Отечественной. На передовой были Лермонтов и Толстой, Бестужев-Марлинский и Новиков-Прибой, Батюшков и Денис Давыдов, Катаев и Гумилев. Про чьи-то военные дела известно больше, про чьи-то меньше, но мало на кого из них выпало столько «подвигов и славы», как на Михаила Зощенко.
Август 1914-го он встретил отчисленным студентом юридического факультета Петербургского университета. На фронт ушел добровольцем, начал службу с первого офицерского чина — прапорщика, которые, по словам самого писателя, «жили в среднем двенадцать дней». Зощенко провел на войне два года, был ранен и получил серьезнейшее отравление газами, последствия которого мучили его всю жизнь, воевал совершенно геройски. Командовал пулеметной командой (это — самое острие, самая первая линия окопов), ротой и батальоном. Получил пять боевых орденов — таким мог бы похвастаться разве что Денис Давыдов, кадровый военный, проведший в мундире три десятилетия и дослужившийся до генерал-лейтенанта. И хотя о себе на войне в первый и последний раз Зощенко напишет через тридцать лет — скупо и как бы между делом, — важно понимать вот что: он был русским офицером и всегда об этом помнил. Особенно когда начинали бить.
Звезда
«Арестован — 6 раз, к смерти приговорен — 1 раз, ранен — 3 раза, самоубийством кончал — 2 раза, били меня — 3 раза». Такой итог своей жизни в первые годы после революции подведет Зощенко позднее. Биографы любят добавлять еще длиннейший список ремесел, которыми вчерашний комбат и штабс-капитан занимался в это время. За три года Зощенко успел побывать комендантом Главпочтамта в Петрограде, командиром в Красной армии, звероловом, агентом уголовного розыска, телеграфистом, еще раз милиционером, инструктором по куроводству и кролиководству, сапожником, столяром, конторщиком в порту, делопроизводителем, секретарем народного суда. Это было погружение если не на дно, то в самую гущу послереволюционной жизни — неврастенической, бурлящей и опасной. За три года Зощенко узнал Россию в совершенстве — и преломил эти впечатления совершенно особенным образом.
Писательская слава обрушилась на него, как почти на всех его современников, от Федина до Олеши, — почти моментально. Правда, Зощенко терпеливо учился — с ним, как и с его товарищами по «Серапионовым братьям», много возились и Горький, и Чуковский, и Шкловский. Но свой путь в литературе Зощенко нащупал сам. С одной стороны, в нем был своеобразный точный расчет — ничто так не продавалось на советском литературном рынке двадцатых годов, как сатира. С другой стороны, это был труднейший ремесленный выбор: потомственный дворянин, сын художника и актрисы не просто беспощадно бытописал пороки новоиспеченных свободных граждан свободной страны. Он погрузился в их мир и их язык — причудливый микс крестьянского говора, мещанского арго, старорежимных чиновничьих лексем и псевдоинтеллигентских оборотов и даже отчасти этот язык выдумал. Что не помешало всем и каждому считать Зощенко — своим.
Писательское объединение «Серапионовы братья», 1920-е годы. Михаил Зощенко — крайний справа
«Зощенко читают в пивных. В трамваях. Рассказывают на верхних полках жестких вагонов. Выдают его рассказы за истинное происшествие. Он имеет хождение не как деньги, а как вещь» — Шкловский, как обычно, убийственно точен в оценке своих современников. Громадная популярность Зощенко-сатирика хронологически точно совпадает со временем НЭПа: как только временное отступление перед частной собственностью завершилось, волшебным образом исчез и предмет для зощенковских насмешек. Вчерашний темный мещанин был объявлен изжитым и переродившимся в простого советского человека — а над таким уже не пошутишь.
Впрочем, смену амплуа Зощенко принял безболезненно и даже с некоторым облегчением: языковые упражнения и шутовство ему явно поднадоели. Он переходит на большую прозу — удачную («Голубая книга») и, мягко говоря, не очень («История одной перековки»), но по-прежнему получает гигантские гонорары (часть из них, вложенная в антиквариат, здорово ему поможет в годы опалы), а теперь еще — и ордена. Перед самой войной выходят «Рассказы о Ленине» — сборник безумных апокрифических анекдотов для дошкольников, окончательно утвердивший статус Зощенко в советской литературе: в лениниану пускали только избранных.
Стоик
История постыдного погрома, устроенного в русской литературе Ждановым (на самом деле не только и не столько Ждановым) в 1946 году описана достаточно подробно и не нуждается в подробном изложении. Более-менее достоверно известны и глубинные первопричины этой расправы — показать повидавшему Европу советскому народу, кто здесь всё еще власть, и выбор жертв — Ахматова, с ее принципиально несоветским бэкграундом, и Зощенко, один из самых влиятельных писателей Ленинграда. Впрочем, есть все основания полагать, что едва ли не решающую роль здесь сыграл и другой фактор (в конце концов крупных литераторов в Ленинграде было немало, и выбрать иной объект для порки не составляло труда). Тремя годами ранее в двух сдвоенных летне-осенних номерах журнала «Октябрь» увидела свет повесть «Перед восходом солнца» — небывалая, немыслимая для подцензурной литературы вещь, хирургическое препарирование (и последующая попытка купирования) пятидесятилетним советским писателем собственных страхов и неврозов, шедевр психоаналитической беллетристики, лучшая и главная книга Зощенко. Шок от публикации был так велик, что главного редактора «Октября», патентованного соцреалистического классика Панферова даже не сняли с должности — поняли, очевидно, что бес попутал, не иначе. Но три года спустя Зощенко припомнили всё.
Михаил Зощенко, декабрь 1956 года
Он принял судилище и приговор с истинно офицерским стоицизмом — без деланно-соглашательского равнодушия, как Ахматова («с постановлением партии я согласна»), но с твердым намерением сохранить доброе имя, публично опороченное Ждановым в выражениях, за которые на улице набили бы морду. Если и писал «в инстанции», то не каялся. Демонстративно отказывался просить о снисхождении и настаивал на том, что не нуждается ни в каких подачках. Поразительно, но второй виток травли Зощенко пришелся на 1954 год, когда его, казалось, должны были бы восстановить в правах и статусе. Причина проста — «не осознал, не повинился». Видимо, действительно просто не мог — мешали погоны штабс-капитана и пять боевых орденов, принесенные Михаилом Зощенко из окопов Первой мировой.
Источники:
http://www.postkomsg.com/100_years/199075/
http://stories-of-success.ru/mikhaila-zoshchenko
http://iz.ru/907841/aleksei-korolev/bumazhnyi-soldat-tragicheskaia-i-vysokaia-sudba-mikhaila-zoshchenko